В феврале 2017 года уровень социально-политической устойчивости Саратовской области немного повысился. Такие данные ежемесячного экспертного исследования публикует сегодня, 6 марта, фонд «Петербургская политика».
По итогам января 2017 года социально-политическая стабильность Саратовской области оценивалась экспертами в 5,9 баллов, поэтому первый месяц нового года ознаменовался для нее переходом в число субъектов с пониженной устойчивостью. В феврале показатели улучшились на 0,1 балла, что позволило области вернуться в число территорий со средней устойчивостью.
В числе негативных событий февраля, оказывавших дестабилизирующее влияние на обстановку в области, авторы доклада отметили следующие:
- Отставка руководителя фонда капитального ремонта Дмитрия Любушкина;
- Приговор (160 часов обязательных работ) 19-летнему жителю Саратова Александру Годзенко за комментарии в соцсети, оскорбляющие представителей русской нации и лиц группы «ватники».
В качестве положительных событий в регионе специалисты выделили такие:
- Старт инициированной губернатором Валерием Радаевым программы поддержки фельдшерских кадров для службы скорой помощи;
- 1-2-е место по индексу производства продукции сельского хозяйства по данным Росстата;
- 9-е место в рейтинге регионов по уровню открытости бюджетных данных Научно-исследовательского финансового института.
В качестве заметного события, но без знака «+» или «-», эксперты выделили публикации СМИ о том, что не замененные в феврале главы регионов, полномочия которых завершаются в 2017 году, скорее всего, останутся на своих постах.
Что касается ситуации в субъектах в целом, то здесь авторы исследования пишут следующее:
«Происшедшая в феврале «залповая» ротация группы губернаторов не была самой массовой в российской истории. Так, в мае 2012 года были заменены 9 глав регионов, а всего с января по май 2012 года - 19 руководителей регионов (более 20 процентов всего губернаторского корпуса). Однако тогда на фоне обилия событий федеральной повестки эти перестановки почти не были заметны на общероссийском уровне, в то время как в 2017-м ротация была подана как ключевое событие политического сезона и свидетельство переосмысления подходов высшего руководства к кадровой политике.
В региональном же измерении смена руководителей (даже ожидаемая) всегда является стрессом для местных сообществ. Прежние привычные управленческие и административные связи распадаются, в то время как наработка новых занимает не один месяц. Вследствие этого произошло снижение оценки устойчивости всех регионов, где в феврале были заменены главы. В случае Пермского края (-0,2 балла) в проведенной ротации имеется элемент преемственности - при этом копившаяся политическая напряженность несколько разрядилась.
В свою очередь, другие регионы с близким сроком окончания полномочий губернаторов получили официальные (Томская область) или непубличные (Мордовия, Саратовская, Свердловская области) сигналы о высокой вероятности сохранения главами своих постов, а белгородский губернатор Евгений Савченко (чью отставку почти никто и не предрекал) пошел на опережение и объявил о планах выдвигаться на выборы, не дожидаясь публичного сигнала сверху. В то же время повышение интереса центральной власти к кадровым ротациям не могло не оживить местные элиты в тех регионах, вокруг которых либо появляются утечки о возможности замены (Алтайский край, Ивановская область), либо предпринимаются целенаправленные попытки «раскачать» ситуацию, используя объективно существующие проблемы у губернаторов (Самарская область, Приморский край). Оценки этих регионов в рейтинге также были снижены.
Происшедшая после отставки губернаторов их встреча с Владимиром Путиным создала некоторую двусмысленность вокруг ротации и побудила администрацию президента усилить продвижение изменений подходов к кадровой политике. Поэтому наряду с популяризацией тезисов о «технократах» и новом поколении управленцев (как правило, от 30 до 40 лет) было сообщено о новой процедуре отбора кандидатов на пост врио губернатора, проанонсирована разработка обобщающего ключевые параметры работы глав регионов рейтинга, а также продолжена работа по представлению в федеральных СМИ новых назначенцев. Эффективность этой работы пока носит ограниченный характер и в большей степени нацелена на повышение узнаваемости врио губернаторов местным населением и демонстрацию интереса к ним со стороны федеральных СМИ. Однако для формирования «истории успеха» новой кадровой политики в глазах федеральных элит еще предстоят существенные усилия, в том числе продвижение конкретных инициатив и управленческих достижений по значимым для федеральных аудиторий темам. Естественным следствием этого станет появление элементов конкуренции между новым поколением губернаторов (как «технократов», так и выходцев из силовых структур) в борьбе как за место в федеральном телеэфире, так и за попадание в условную «тройку» наиболее результативных «назначенцев».
