Позавчера в Саратове произошла престранная история - Гоголя бы сюда! История эта примечательна тем, что в ней слишком долго лгали и до одури катались на велосипедах. Лгали многие и упорно, до косоглазия, а вот катались, отдуваясь за всех лгущих, всего пять несчастных пареньков.
Дело было так. Саратовская партия «Свободные люди» пригласила врио губернатора Валерия Радаева на встречу, с тем, чтобы задать ему перед близкими выборами вопросы о неподобающей ситуации, сложившейся в губернии. Для удобства нашего почти губернатора встреча предполагалась 18 июля в пять вечера на Театральной площади: вышел бы он из правительства, перебежал бы дорогу - и общался бы себе на здоровье с избирателями. О чем господин врио и был извещен надлежащим образом.
Пошла на встречу и я, имея собственные претензии и потакая своему извечному любопытству.
Каково же было мое удивление, когда, подойдя к месту проведения встречи, я увидела совершено изумительную картину: площадь была оцеплена полицией и ОМОНом, кое-где топтались известного вида люди в штатском, стояли полицейские машины, а на огромном пустом пространстве под палящими солнечными лучами и укоризненным перстом местного Ленина катались пять одиноких подростков-велосипедистов.
Обойдя огромную площадь и так и не найдя ничего, напоминающего вход, я уже решила было, что по рассеянности своей все перепутала - пришла не вовремя и не туда. Но тут же и увидела в сквере возле театра небольшую группу (человек тридцать) пришедших на встречу.
Все вместе, пребывая в состоянии крайнего недоумения, мы подошли к ограждению и попытались узнать у господ полицейских, что же происходит.
Ответы доблестных защитников порядка поразили нас своей невразумительностью, но еще более - бессмысленностью. Капитан с милой фамилией Курочкин, возглавлявший отряд полицейских (он и не думал представляться, но наш город своих защитников знает!), сказал нам, что на площади проводятся соревнования по триатлону, которые продлятся до восьми, и заходить в зону (так и сказал!) нельзя.
По лицу Курочкина было видно, что и сам он сильно сомневается в сказанном, но чувство долга и любовь к Родине позволяет ему нести любую чушь, На многочисленные вопросы своих недоумевающих визави: что это за соревнования? почему соревнующихся так мало? кто организатор? а судьи где? и зачем оцепление? отчего именно здесь? и если триатлон, то где вода? - ответов не последовало. Вероятно, их не было в инструкции, полученной Курочкиным от начальства, а сочинять этот честный человек не был предназначен природой.
После получаса пререканий с полицией желающим попасть на площадь показали, наконец, неосанистого «организатора» соревнований - то ли парнишку, то ли щуплого мужичка. И этот оказался честнейшим человеком, поскольку отвечал, пряча глаза и явно стыдясь своих слов. Подставной организатор с трудом промямлил, что это и не соревнования вовсе, а тренировка.
Ответ был странный: позволить себе тренировку на центральной площади большого города могли разве что олимпийские чемпионы, выдержать ее на таком палящем солнце могли только кенийцы, а охранять ее отряду полицейских вообще уж никакого резона не было. Вопросы же: как называется организация, устроившая подобную необычную тренировку, почему она проводится прямо под губернаторскими окнами, и можно ли присоединиться ли к ней присутствующим среди собравшихся велосипедистам - места-то вон сколько - заставили организатора страдать, а просьба представиться и вовсе побудила ретироваться почти бегом.
Еще после получаса столь же познавательных переговоров с полицией к собравшимся вышел молодой лощеный господин в партикулярном платье, назвавшийся Владимиром Клейменовым, представителем администрации. И сей молодой господин оказался на редкость честным, так что лгать и ему было просто невыносимо. Он выдавил из себя, что видим мы перед собой некое публичное и режимное (именно так!) мероприятие, назвать которое поначалу не смог, а потом так и не сумел. Просьба же показать циркуляр, регламентирующий столь таинственное и необычное действие, заставила удалиться и этого милейшего молодого господина.
Но примерно через час стряпчие из городской администрации, поднапрягшись, состряпали-таки нужный документ и доставили его на злополучную площадь. Это позволило молодому честному господину вернуться и, пряча глаза, предъявить его собравшимся. Из необычной этой бумаги, подписанной неким господином Даниловым, следовало, что на площади проводится вовсе и не тренировка, и совсем даже не соревнование, а «мероприятие, посвященное пропаганде здорового образа жизни». Проводиться оно должно было с половины пятого до восьми, и именно восемнадцатого числа, но АВГУСТА.
На эту маленькую техническую неувязку уставшие от выяснений свободные люди и внимания обращать не стали - и не такое случается, когда бумага пишется задним числом и в последний момент. А кинули последние силы на выяснения того, кто же все-таки организатор столь благородного мероприятия, но и тут ответа не получили. Честнейший Клейменов сделал все, чтобы сохранить эту тайну: закрыл фамилию неведомой особы на документе пальцем и убрать его категорически отказался. И все пытливые смогли разглядеть лишь, что зовут неизвестного Никитой Анатольевичем, а фамилия его начинается на изящную букву «Ж».
Поскольку мероприятие было публичным, а все без исключения присутствующие были безоговорочными и даже пламенными приверженцами здорового образа жизни (среди нас нашлись даже представители «Общества трезвости» и руководитель Научного центра СГУ «Синергия здоровья»), то выразили свое самое искреннее желание незамедлительно присоединиться к столь замечательному событию. Но здоровый порыв собравшихся не вызвал понимания, и нам в очередной раз отказали, не сумев и теперь назвать хоть какой-нибудь причины.
На вопрос, в какой форме проводится мероприятие, не умеющий гладко врать господин Клейменов брякнул неожиданно даже для себя, что это пикетирование. И не выдержав новой серии вопросов: что именно пикетируют несчастные подростки? почему они делают это на велосипедах? почему при этом нарушается закон о пикетировании? - снова бежал, на этот раз окончательно и бесповоротно.
Между тем, бедные мальчики, нагнетая абсурд происходящего, все нарезали и нарезали на своих раскаленных велосипедах бесчисленные круги по площади, наверняка проклиная и избирателей, и губернатора, и тот день, когда они решили заняться велосипедным спортом. Пацанов было жаль - они выглядели все более и более нездоровыми. Часа через два они выдохлись совсем и стали передыхать, прячась за трибунами, а потом - и ездить по очереди, посменно.
Тем временем кое-кто из вполне здоровых свободных людей позвонил в городской УВД и попросил прислать представителя, полномочного разобраться с ситуацией - и с противоправными действиями полиции, не пускавшей жителей города на публичное городское мероприятие, и с фальсификацией документа, поскольку как ни крути, в каком бы Зазеркалье ни пребывай, а на улице все же 18 июля, а не 18 августа.
Еще через час на злополучную площадь приехал ответственный дежурный по городу капитан Меньшин (насколько это можно было разобрать из его тишайшей речи). Он тоже оказался весьма честным человеком, поэтому очень невнятно, с большой осторожностью подбирая слова, рассказал собравшимся, что на площади проводится тренировка по триатлону - договориться персонажи, увы, не успели, а пьесе абсурда свойственны повторы и логические круги. И неуверенно объяснил публике, что все законно и непротивоправно, а заходить на площадь нельзя, нельзя и все.
Ему оставалось продержаться совсем немного, всего пятнадцать минут, и он справился, промолчал-протоптался-ретировался. Ровно в восемь зону показательного здоровья ликвидировали, а настырных свободных людей, к тому времени уже почти забывших зачем они пришли в это окаянное местечко, наконец-то пустили на площадь. Подойдя к запертой все это время на площади и почти осатаневшей мороженщице, свободные люди съели развесного, сфотографировались и разошлись по домам - более или менее здоровыми.
Ну, и в конце этой истории о трехчасовой лжи немногого правды, которая была известна сразу и всем - и свободным, и несвободным; и честным, и лгущим, и молчащим; и здоровым, и нездоровым; и даже катающимся на велосипедах. Это как же надо губернатору бояться своих избирателей, как же надо ему проштрафиться перед ними, как надо бежать ответственности, чтобы не пожалеть сил, средств, времени и огородить центральную площадь города, три с половиной часа не пуская туда людей, которые всего-навсего хотели задать ему вопросы?! Это насколько же надо считать своим государственный карман, чтобы потратить из него внушительную сумму на вот такое, нужное только себе «мероприятие»?! Какими же бездарными должны быть исполнители губернаторской воли, и как же должны они презирать людей, чтобы выдумать подобную нелепость?! Какой же абсурдной и лживой должна быть действительность, чтобы в ней могло произойти такое?! И когда же зашкалит это абсурд так, что сломает сам себя?
Все произошедшее и есть подлинное нездоровье. Но я уверена, что найдутся процедуры, которые вот такое нездоровое поправят, и подходящие лекарства от чиновничьей и полицейской наглости и лжи.
Скажу еще, что здоровый образ жизни не терпит ни решеток, ни оград, ни загонов, ни зон, ни резерваций. И вранья тоже. Словом, лечиться надо, господа хорошие!
